План был надежный, как гоблинские часы. Раздобыть одежду, раздобыть немного волос и отрываться – просто, как все гениальное. Маглорожденному Стивену МакГвайру далеко ходить было не надо, только в начале каникул срезать прядь волос старшего брата во сне и порыться в его шкафу.
Саггитариусу «Терри» Сангви пришлось попотеть за себя и еще несовершеннолетних Руэри и Донни – добраться до магловского бара, как следует опоить жертв усыпляющим зельем вперемешку с водкой (чтоб наверняка!). По итогу они не должны были даже понимать, почему на утро остались нагишом и в галстуке-бабочке.
- Тебе вот эти.
- А вдруг я буду урод какой-нибудь. С кого ты резал?
- Ты и так стремный, как жопа гиппогрифа.
- Иди нахуй, Терри.
- Вместо оборотного сварю тебе амортенцию, будешь за Филчем бегать...
…
И вот теперь четверо друзей чинно сидели в окружении серьезных взрослых, ели пирог с потрохами ножом и вилкой и вежливо улыбались, вибрируя от нетерпения, что те ипопаточники. Но официальную часть отбыть было надо.
Не один тост был поднят за здравие только вставшего по годам на крыло юнца: пусть он будет храбрым, как родители, пусть сохранит здоровье, пусть разуму его завидует профессор Дамблдор… Сам же Руэри благодарно кивал, шутил и изо всех сил старался не сталкиваться взглядом с тем, кто находился напротив, аккурат через стол – Сандр, бывало, читал воспитанника лучше, чем даже он сам. От крутого изгиба перехода шеи в плечо, который по случайности обнажился из-под соскользнувшего ворота рубашки, кружилась голова. А еще, когда он улыбался общим с родителями министерским друзьям, в горле возникал горький комок, комок репьев, проваливающихся ниже, в грудь.
Что ж он так улыбается. Улыбается кому-то, кто не Руэри.
Тем приятнее было сбежать из-за общего стола по своим молодым делам. Бабушка опрокинула в себя рюмку бренди, крякнула и махнула узловатой рукой:
- Ой, не вечно ж вас в окружении старых пердунов держать, гуляйте.
Выдать что-нибудь этакое было вполне в стиле пьяненькой бабули Муди.
…Конечно, Александр, я ничего не натворю. Ага, мы будем тусить в районе Драгон аллеи. Да черт возьми, я уже совершеннолетний!..
Что-то подсказывало, что какие-то тупые семнадцать лет Сандра не остановят. Впрочем, самого Руэри даже до совершеннолетия ничего не останавливало.
И вот теперь они стояли где-то на окраине Лондона в глухой подворотне в одних трусах над четырьмя кучками одежды, подрагивая от мартовского холода – где чьи волосы, Терри, конечно, забыл.
На вкус приворотное зелье оказалось еще хуже, чем по запаху. Прежде чем все внутри скрутило в тугой комок, Руэри успел только задуматься, проблема в парне, в которого он сейчас обратится, или в самом зелье…
Ощущение было на грани боли… и уж лучше бы на самом деле было больно. Руэри перебирало и мяло, как мягкую глину, сочащуюся грязной водой, тянуло наверх, раздвигало в плечах, из ребер, как из ксилофона, почти раздавался звук. Он сам не понял, в какой момент все прекратилось. Смотреть на мир с высоты на порядок выше привычной было диковато.
- Руэри?
- Да. Я чуть не блеванул… Бля, Донни, ты? Какой ты рыжий!
- Заткнись, дебила кусок. Терри, не мог найти кого посимпатичнее? – под веселый смех парень нервно трогал пальцами новое лицо.
Самого Руэри не сильно беспокоило, как он выглядит. Самое главное, что это тело оснащено ртом, чтобы потреблять алкоголь, ушами, чтобы слушать музыку, и конечностями, чтобы танцевать. Чтобы выгнать всю смутную тоску из сердца, которое все еще принадлежало юному Руэри Муди.
…
На Руэри налезла одежда только самого крупного размера из всех. Он ощущал в себе гораздо больше силы, гораздо больше взрослости, чем обычно.
И это подгоняло.
Уже в баре это подгоняло флиртовать с девушками. То, что они что-то смущенно ворковали в ответ, подсказывало, что он красавчик.
Подгоняло как следует налегать на такой удивительный и непривычный по вкусу магловский алкоголь. День рождения – гуляем!
Подгоняло танцевать, по классике, словно никто не видит – и на самом деле, настоящего Руэри Муди никто не видел.
По крайней мере, ему самому так казалось.
потом сбежишь
